Психология поцелуя
Каждого составителя, рискнувшего
предварить тот или иной сборник заметками, традиционно
именуемыми предисловием, как правило, подстерегает несколько
искушений: попытка объясниться по поводу выбора
авторов и доказать, что выбор является результатом проявления
воли, а не произвола; непременное желание выразить
свое отношение к публикуемым текстам, упредив аргументацию
вероятных оппонентов (как жрецов академического пуританства,
так и блюстителей бытовой нравственности), а нередко
— что хуже всего — навязчивое стремление указать
читателю (сознательно или бессознательно), что хотел сказать
автор своей книгой, тем самым подменяя авторскую
концепцию своею собственной.
В этом смысле послесловия, несомненно, намного предпочтительнее
предисловий.
Откровенно популяризаторская цель настоящего издания
— вернуть широкому читателю то, что от него умышленно
припрятывалось по разного рода «спецхранам» почти целое
столетие, — представляется вполне самодостаточной и
освобождающей автора настоящей заметки от необходимости
превращать предисловие в научный трактат «по поводу» или
произвольно составленный путеводитель по тексту.
Комментарии к статье Ч- Ломброзо и фундаментальной
работе 3. Фрейда написала сама история XX века. Наша
скромная задача видится лишь в восстановлении в памяти
читателя некоторых биографических фактов из жизни заинтересовавших
нас авторов-
Известный итальянский судебный психиатр, антрополог,
родоначальник антропологического направления в криминалистике
и уголовном праве, Чезаре (Цезарь) Ломброзо
родился в конце 1835 года в Вероне (по некоторым источникам,
в Венеции). Молодость Ломброзо была омрачена материальными
затруднениями и тюремным заключением по
подозрению в заговоре. Ломброзо изучал медицину в университете
Павии; завершив учебу в 1858 году, он всего лишь
через четыре года возглавил кафедру психиатрии этого университета.
Еще будучи студентом, Ломброзо начал печатать
статьи по психиатрии (1855) и обратил даже на себя внимание
крупнейшего немецкого ученого, создателя «клеточной
теории» Рудольфа Вирхава.
3
Заведуя кафедрой в университете, Ломброзо имел одновременно
огромную практику, руководя психиатрической
лечебницей в Пейзаро-
Серьезное внимание специалистов привлекла теория Ломброзо
о невропатичности гениев; в пределах этой теории ученый
провел интересную параллель между гениальностью,
бессознательным состоянием и психическими аномалиями.
Значительные споры вызвал антропометрический метод
Ломброзо по изучению преступников. Ломброзо один из первых
сосредоточил свое внимание не на преступлении, а на
личности преступника. Обследовав вместе со своими учениками
физические данные и психические явления у значительного
числа преступников, Ломброзо пришел к убеждению,
что преступники имеют довольно яркие отличительные признаки.
Патологоанатомические, физиологические и психоло*
гические наблюдения позволили Ломброзо, обозначив эти
признаки как «стигматы», дать даже их перечень, установив
отличия нормального человека от прирожденного преступника.
Среди «стигматов» ученый отмечал сплющенный нос, редкую
бороду, низкий лоб и т. п.
Продолжая свои исследования, Ломброзо уточнил свою
классификацию, выделив черты, присущие определенным категориям
преступников — убийцам, насильникам, грабителям..
Изучение цвета волос, татуировки, почерка, чувствительности
кожи, строения черепа, мозга, ушей, носа, психических
реакций преступника послужили для Ломброзо основанием
следующего вывода: в преступном (в действительности или
потенциально) человеке, по законам наследственности, живут
психофизические особенности отдаленных предков. Отсюда
обосновывалось родство преступника с дикарём, проявляющееся
особенно ярко в притупленной чувствительности, в
предрасположенности к татуировке, в неразвитости нравственного
чувства, обуславливающей неспособность к раскаянию,
в слабости рассудка и даже в особом почерке,, напоминающем
иероглифы древних-
На фоне входящих в моду эгалитарных доктрин социалистического
толка концепция Ломброзо, бросавшая тень на
вновь нарождавшийся класс пролетариев, провозглашенный
мессией нового времени, не нашла широкой поддержки, хотя
и предупреждала о грядущей опасности.
4
В книге «Человек преступный» (1876) Ломброзо исследует,
наряду с прирожденными, и случайных преступников
(преступников по случайному стечению обстоятельств), полупомешанных
(со всеми задатками преступности) и псевдопреступников
(караемых законом, но не опасных для общества)-
Изданная в 1890 году «Криминальная антропология»
Ломброзо, рассматривавшая уголовное право под углом зрения
физиологии и патологии, несмотря на многие безупречные
наблюдения и корректные выводы, вызвала серьезные
обвинения, в частности, в нелогичности. На это обвинение
Ломброзо возразил следующим образом: «Во всем,
что представляется действительно новым в области эксперимента,
наибольший вред приносит логика; так называемый
здравый смысл -— самый страшный враг великих истин.»
Несомненный интерес и по сей день (быть может, даже
больше, чем прежде) представляет книга Ломброзо «Политический
преступник и революция» (1890), в которой он
приходит к убеждению, что революция (как процесс), являясь
историческим выражением эволюции, есть феномен физиологический,
тогда как бунт есть феномен патологический-
Последней крупной работой Ломброзо стала книга «Преступная
женщина» (1893), где тип женщины-преступницы сравнивается
с типом нормальной женщины, проводится интересное
различие между женщиной и мужчиной.
Умер Чезаре Ломброзо в 1909 году в Турине-
Кроме предлагаемой вниманию читателей небольшой
статьи «Психология поцелуя», переведенной и изданной в
Санкт-Петербурге в 1901 г., на русский язык переведены:
«Любо ь у помешанных» (1889), «Гениальность и помеша-
тельст!.о» ( 1892), «Новейшие успехи науки о преступнике»
(1892).
*
*
Вряд ли идеи каких-либо мыслителей прошлого и нынешнего
веков имели такое влияние на судьбу человека и
человечества в XX столетии, как идеи Ницше, Маркса и
Фрейда. И если мир постепенно избавляется и отказывается
от утопии всеобщего счастья на основе равенства в нищете,
то духовный заряд философии личности Ницше и подареи-
ный Фрейдом ключ к сокровенным тайнам человеческой психики
подсказывают нам пути, на которых, вероятно, лцчность
и общество могут обрести гармонию, не ущемляя ничьих прав
И С З ;:-б0Д-
5
Зигмунд Фрейд родился тёплым майским днём 1856 года
в местечке Фрейберг тогдашней Австро-Венгрии. Был он для
своей очень молодой матери первенцем, отец же его по первому
браку стал к тому времени дедом. И маленький Зигмунд
в родственной иерархии был уже дядей, но на год моложе
своего племянника Джона.
Как и Гете, Фрейд родился на свет черным, но не от
удушья, как это было у поэта, а, по словам самого Фрейда,
«он родился с таким количеством черных спутанных волос,
что молодая мать признала его маленьким арапчонком.»
В семье говорили на немецком языке, но в окружении
Зигмунда был часто слышен идиш, раздавалась славянская
речь. Мальчику было три года, когда семья переехала в Вену,
где на протяжении восьми лет учебы в гимназии Зигмунд был
бессменным первым учеником и заслуженно занимал первую
парту.
Сам Фрейд, беспощадно анализировавший свое детство,
и авторы его биографии единодушно отмечали проявившееся
уже в детстве честолюбие Фрейда. Честолюбие это являлось
не только результирующей определенного склада ума и
характера, но и активно поддерживалось в мальчике комплексом
оскорбленного национального самосознания. Судьба
еврея в немецком культурном кругу заставила Фрейда уже
с молодых лет испытать болезненно-разрушительное чувство
неполноценности, чувство, которого вряд ли мог избежать
хоть один немецкий еврей.
Выбор медицины в качестве поприща будущей деятельности
оказался для Фрейда в некоторой степени случайным,
но совершив этот выбор, Фрейд занялся изучением медицины
со всей глубиной и основательностью. Его штудия на медицинском
факультете Венского университета до сих пор остается
легендарно-образцовой.
В годы учебы Фрейд не занимался специально вопросами
психиатрии, старательно изучая физиологию под руководством
находящегося в зените славы Эрнеста Брюкке-
Фрейда оставили при университете для работы в физиологическом
институте, где он познакомился с концепцией
Г- Гельмгольца, энергетический аспект которой использовал
позднее. В этот же период Фрейд практически совершает
открытие, выдвинув идею, результатами которой воспользовались
другие. Речь идет о статье Фрейда о воздействии кокаина
на человека, на слизистую оболочку и возможности ис
6
пользовать этот наркотик в качестве анестезирующего средства,
что и распространилось широко в офтальмологии начала
XX века-
Собственно психологические взгляды Фрейда сложились
под влиянием известного психолога и анатома мозга Теодора
Мейнерта, но тем не менее Фрейд оставался верен физиологическому
подходу в исследовании болезней до своей поездки
(1885—86) в Париж, где ему посчастливилось работать в
клинике специалиста по истерии, крупнейшего невропатолога
конца XIX века Ж- Шарко.
С конца 80-х годов Фрейд начинает заниматься проблемами
гипноза, но он никогда не был хорошим гипнотизером.
Более того, Фрейд разработал технику психоанализа,
чтобы сделать психотерапию независимой от гипнотических
методов.
Вопреки многим нелепым слухам, Фрейд был прекрасным
семьянином, жена, уроженка Гамбурга из интеллигентной
семьи, вырастила вместе с мужем троих сыновей и
столько же дочерей.
Фрейд читал свои лекции при открытых дверях по субботам
от семи до девяти часов, слушателей у него (как
и в свое время у Ницше) было не особенно много. Один из
учеников-оппонентов Фрейда, Ф. Виттельс, сохранил описание
пятидесятилетнего Фрейда («Фрейд. Его личность, учение
и школа». Л , 1925, с- 109): «У него были гладкие, черные
волосы с легкой проседью, пробор с левой стороны и короткая
французская бородка. Взор его темно-карих влажных
глаз часто обращается снизу вверх, в нем есть что-то ищущее.
Фрейд почти среднего роста, скорее хрупкого телосложения.
Движения его обдуманно-энергичны-.•»
С 1895 г- Фрейд начал разрабатывать уникальную методику
лечения неврозов (психоанализ), основанную на технике
свободных ассоциаций, анализе сновидений и ошибочных
действий, впечатлений детства, бессознательного. Один из
первых Фрейд обратился к глубокому изучению роли сексуального
в жизни человека, функций сексуальной энергии
(либидо) и психологических аспектов сексуальности; выдвинул
общепсихологическую теорию строения психического аппарата
человека как многоступенчатой взаимодополняющей
и взаимозамещающей системы, динамика которой обусловлена
конфликтом между подавленным стихийным бессозна
7
тельным и сознанием; разработал теорию сублимации — перехода
сексуальной энергии в иные формы созидательной
энергии.
Коренная связь концепции Фрейда с человеческой личностью
давала возможность применять его идеи не только
во многих областях науки, но и в бытовой сфере.
В 1930 году Зигмунд Фрейд был удостоен даже литературной
премии им. Гете.
После аншлюса Австрии в 1938 году Фрейд выехал к
родственникам в Англию, где и умер в конце сентября 1939
года в городке Хемпстед близ Лондона-
В завершение разговора позволю себе привести несколько
отрывков из лучшей книги о Зигмунде Фрейде, автором
которой является Стефан Цвейг (Собрание сочинений, т. II,
Л-, 1932, с. 347—350).
«Два открытия, символически совпавшие во времени,
имели место в последнее десятилетие девятнадцатого века:
в Вюрцбурге малоизвестный дотоле физик, по имени Вильгельм
Рентген, доказывает на опыте возможность просвечивания
человеческого тела, считавшегося ранее непроницаемым
для зрения. В Вене столь же неизвестный врач, Зигмунд
Фрейд, открывает подобную же возможность в отношении
души . . .
Перенеся центр тяжести психологии с теоретических
домыслов на индивидуальность и сделав предметом изучения
кристаллизацию личности, Фрейд проталкивает психологию
из семинария в реальность и утверждает за нею жизненноважное
значение в силу ее применимости к человеку. Только
теперь может она деятельно служить сознанию новой личности
в педагогике, лечению больных в медицине, оценке человеческих
заблуждений в судопроизводстве, пониманию
творческих начал в искусстве; занимаясь истолкованием неповторимой
индивидуальности каждого отдельного человека
в его собственных интересах, она помогает одновременно и
другим. Ибо тот, кто научился понимать в себе человека,
понимает его и в других.
Этим поворотом психологии в сторону отдельной человеческой
личности Фрейд, сам того не сознавая, выполнил
сокровеннейшую волю эпохи . •.
8
Из всех загадок существования ни одна не представляет
для современного человека такой важности, как загадка
собственного бытия и установления своей особой, личной обусловленности
и исключительности .. •
Личность человека постигается не с помощью застывших
формул, но исключительно по отпечаткам посланных ему
судьбой переживаний; поэтому всякое врачевание в тесном
смысле этого слова, всякая помощь в смысле моральном предполагают,
по Фрейду, познание личности, но познание утверждающее,
сочувствующее и в силу этого действительно полное.
Поэтому уважение к личности, к этой, в гетевском смысле,
«явленной тайне» есть для него непреложное начало всякой
психологии и всякого душевного врачевания, и Фрейд, как
никто другой, научил нас хранить это уважение как некий
моральный закон. Лишь благодаря ему тысячи и сотни тысяч
узнали об уязвимости души, в особенности детской, и перед
лицом вскрытых им изъявлений начали понимать, что всякое
грубое касание, всякое бесцеремонное залезание (часто при
посредстве одного лишь слова!) в эту сверхчувствительную,
одаренную роковой силой припоминания материю может разрушить
судьбу и что, следовательно, всякие необдуманные
наказания, запреты, угрозы и меры принуждения возлагают
на наказывающего неведомую до того ответственность- Он
неизменно внедрял в сознание современности — школы,
церкви, зала суда уважение к личности, даже на путях ее отклонения
от нормы, и этим более глубоким проникновением
в душу насадил в мире больше предусмотрительности и снисходительности.
Искусство взаимного понимания, это наиболее
важное в человеческих отношениях искусство и наиболее необходимое
в интересах народов, единственное искусство, которое
может способствовать возникновению высшей гуманности,
в развитии своем обязано учению Фрейда о личности
много больше, чем какому-либо другому методу современности;
лишь благодаря ему стало понятным нашей эпохе, в
новом и действительном понимании, значение индивидуума»
неповторимая ценность всякой человеческой души. Нет в
Европе в какой бы то ни было области: искусства, естест
9
вознания или философии — ни одного человека с именем,
чьи взгляды не подверглись бы, прямо или косвенно, творческому
воздействию круга его мыслей, в форме притяжения
или отталкивания; идя своим, сторонним путем, он неизменно
попадал в средоточие жизни — в область человеческого. И
в то время как специалисты все еще не могут помириться с
тем, что его творчество не выдержано в строго академических
формах медицины, естествознания или философия, в то время
как тайные советники или ученые все еще яростно спорят об
отдельных пунктах и о конечной ценности его труда, учение
Фрейда давно уже выявилось как непреложно истинное —
истинное в том творческом смысле, который запечатлен в незабываемых
словах Гете: «Что плодотворно, то единственно
истинно»
Труд 3. Фрейда «Три статьи о теории полового влечения»
публикуется по первому русскому изданию 1911 года с незначительной
редакцией текста перевода.
10
ПСИХОЛОГИЯ ПОЦЕЛУЯ
Мы, представители сильного пола, отуманенные нашей
постоянной, неодолимой жаждой любви, часто воображаем
себе, будто любовь — единственная цель, единственное назначение
женщины. И не только женщины; мы думаем то же и
о самках животных. Но в действительности, пробегая глазами
длинную зоологическую лестницу живых существ, мы видим,
что главная, настоящая задача всякой самки не в том,
чтобы любить, а в том, чтобы быть матерью-
У животных в огромном большинстве случаев отец не
вмешивается вовсе в воспитание своего потомства.: этим делом
занимается одна мать, и у нее при этом развиваются совершенно
особенно инстинкты, дивные чувства, а иногда даже
новые органы.
Так, самки пауков обволакивают свои яйца паутиной и
носят их с собой повсюду до тех пор, пока не вылупятся личинки.
У многих насекомых (как отмечает Эспинас) самка в
своей изумительной предусмотрительности и заботливости
приготовляет для своего потомства, которого она не увидит,
как не видела своей матери, запасы особенной пищи, совершенно
отличной от той, которою питается она сама-
У насекомых, принадлежащих к классу прямокрылых,
хотя, правда, самки некоторых видов и кладут свои яйца,
где придется, нисколько не заботясь об участи молодого поколения,
которое из них вылупится, большею частью мать
выказывает самую предусмотрительную заботливость о своих
будущих детях и принимает все меры для того, чтобы обеспечить
их достаточным запасом пищи и охранить от хищных
врагов-
У пчел и муравьев воспитание молодого поколения представляет
общественную, коллективную повинность, которую
исполняют бесполые особи-самки, отрекшиеся от своего пола
именно для того, чтобы посвятить себя материнским обязанностям,
самым утомительным и самым тяжелым, — обстоятельство,
которое следует признать за веское подтверждение
доказываемого мною тезиса. Когда царица пчел случайно
умрет, не успев положить яиц, то пчелы перестают работать
и умирают тоже.
У птиц материнские инстинкты во время высиживания
яиц и вывода птенцов проявляются с большей силой и в самых
разнообразных формах, так, например, индюшки для
охрг.иы своего потомства от индюков соединяются вместе в
13
предается высиживанию своих яиц: во время последней осады
Парижа, в франко-прусскую войну, разорвало как-то раз
бомбу рядом с голубкой, сидевшей на яйцах; и последняя
все-таки не покинула своего поста.
У млекопитающих материнские обязанности лежат еще
исключительнее на самках. У некоторых видов обезьян мать
не переживает смерти своего детеныша, как будто он составлял
часть ее организма.
Материнское чувство — всегда альтруистическое отправление,
даже если оно выражается только и единственно в том,
что самка положит яйца, нимало не заботясь о дальнейшей
судьбе своего потомства-В этом случае проявляется физический
альтруизм, представляющий, по Спенсеру, основу альтруизма
вообще- Физический же альтруизм проявляется и у
простейших животных, когда одна особь разделяется на несколько
частей, из которых затем каждая развивается в новое
существо. Этот-то физический альтруизм и представляет зачаток
психического альтруизма, проявляющегося на высших
ступенях зоологической лестницы в форме материнской любви.
Материнское чувство до такой степени альтруистическое
отправление, что нередко самки, лишившиеся своих детенышей,
выкармливают молодых животных других видов.
Так, Романее видел зайчат и щенят, вскармливаемых кошками,
молодых канареек и павлинов, воспитываемых курами-
Мало того, он говорит даже об одной кошке, всегда неутомимо
охотившейся за мышами, которая, лишившись своих котят,
выкормила семейство мышат.
Не удивительно, — принимая все это в соображение, —•
если материнское чувство развивает у самок и специальные
органы для удобнейшего воспитания маленьких, не встречающиеся
у самцов. Таковы грудные железы млекопитающих-
Сюда же, как это отметил Брукс, надо отнести и жало, которым
самки некоторых видов насекомых пользуются для заготовления
пищи своим будущим детям-личинкам, которые вылупятся
из положенных ими яиц: они колют этим оружием,
выделяющим особый яд, разных паучков и т- п. в нервные
узлы; несчастная жертва впадает в параличное состояние, но
не умирает, однако, и благодаря этому не разлагается.
14
Заботливая мать помещает достаточный запас такой полуживой
и потому свежей добычи рядом с яйцами, и личинки,
вылупившись в свое время, утоляют ею голод. Мы видим,
что материнское чувство здесь вызвало особые химические
изменения в выделяемом самками яде-
Материнский же орган представляет и сумка сумчатых
животных — теплая мошна с сосцами, в которой мать держит
и носит свое потомство.
II
Я убедился, что специально материнским органом должно
считать и характеристические задние жировые подушки,
которыми одарены женщины некоторых низших африканских
племен и которые служат как бы естественной колыбелью и
дают возможность матерям свободно заниматься хозяйством,
не покидая детей. В моем труде «Белые и цветные люди»
(«Homme blanc et homme de couleur») я высказал гипотезу,
что такие жировые наросты могли развиться постепенно в
продолжение длинного ряда веков и поколений вследствие
обычая привязывать и переносить детей именно на том месте,
о котором идет речь, и преобразоваться в орган постоянный,
в явление физиологическое- В настоящее время эта гипотеза
становится почти достоверностью, после того как я констатировал
профессиональные наросты, постоянно встречающиеся
у носильщиков в тех местах, которые подвергаются наибольшему
давлению тяжелых грузов, и после того как Блэнвилль,
исследовав эти странные опухоли, показал их чисто жировую
природу и выяснил, что в их образовании не играют роли никакие
атавистические явления.
Нам могут возразить, что у всех почти племен и во всех
климатах дикарки-матери превращают свою спину в детскую
колыбель, начиная с древней перуанки, как это можно видеть
на гончарных изображениях, имеющих двухтысячелетнюю
давность, и кончая самоедкой полярных стран. Однако, ни та,
ни другая не имеют естественной подушки, которою одарена
готтентотка- Но на это есть особые причины.
Я думаю, что готтентотка — подобно верблюду — как бы
живое ископаемое или, лучше сказать, собратка наших доисторических
прародительниц; за такое многовековое существование
сна могла сильно измениться. Жировые подушки, по-
видимому, существовали добрых 3000 лет тому назад- В гроб
15
нице Тотмеса И найдена картина на которой представлены
разные пароды, приносящие свою дань, и на этой картине в
числе других фигур изображена женщина с дочерью, обе
имеют жировые подушки:
На развитие этих наростов имеет, без сомнения, очень
большое влияние климат- Они особенно распространены в
Южной Африке между женщинами бушменов, кафров, бонго,
коранов. Ливингстону случалось встречать такие жировые
подушки и у девушек-буров, потомков голландских выходцев.
Надо еще отметить при этом, что в Африке полнота считается
красотой- Богатые женщины нарочно пьют много
молока и пива, чтобы пополнеть. Матери заставляют своих
дочерей пить молоко и пиво постоянно все в больших и больших
дозах- При благоприятных обстоятельствах и мужчины
очень сильно толстеют, и преимущественно в боках, так что
их полнота представляет известное сходство с жировыми образованиями
женщин. Во время голодовок эта полнота пропадает,
для того чтобы проявиться вновь при обилии пищи.
Бушменки, которые не так склонны к тучности, как их
соседки готтентотки, имеют реже и жировые подушки, о которых
идет речь.
Если у особей данного племени жировые ткани изобилуют
во всем теле вообще, то тем сильнее они будут развиваться
в тех местах, которые наиболее подвергаются давлению и
раздражению. И этим легко объясняется образование у готтентотки
как бы нового органа, чисто материнского, воспроизводимого
по наследственности из поколения в поколение,
вследствие тех удобств, которые он доставляет при выращивании
детей-
Кроме того, чрезвычайно большую роль играет при этом
и половой подбор; готтентотка тем больше нравится своим
соплеменникам и тем легче находит мужа, чем объемистее
е’е жировая масса- Смит рассказывает об одной женщине,
славившейся своей красотой, у которой нижняя часть тела
была так обширна, что «красавица», сев на плоскую землю,
не могла уже встать, и для того, чтобы обуваться, должна
была отыскивать какой-либо пригорок.
III
Но тут и начинает проглядывать тот закон, который я
высказал, что второстепенные материнские органы делаются
второстепеннными же половыми органами, потому что подуш
16
ка готтентотки становится настоящим второстепенным половым
органом. Чем ближе мы подвигаемся к цивилизации, тем
больше половая любовь вторгается.в область материнского
чувства.
То, что мы сказали о естественных подушках африканок,
применимо и к грудным железам, волнистые контуры которых
так вдохновляют европейских поэтов и европейских любовников.
У всех же диких народов, даже африканских, женщины
так мало знают чувство любви и так тесно ограничивают
свою жизнь заботами материнства, что — как рассказывал
мне один очень известный путешественник. Робеччи — европеец,
который станет подшучивать над обнаженной грудью африканки
или абиссинки, вызывает у присутствующих такое
же недоумение, какое произвел бы у нас кто-нибудь, кто стал
бы с какими-либо игривыми намеками говорить о физических
недостатках женщины. Точно так же и губы, этот орган
поцелуя, вначале представляли второстепенный материнский
орган и лишь впоследствии превратились в эротический.
Почти у всех диких народов и даже у народов полуци-
вилизованных, включая и японцев, поцелуй, как символ любви,
неизвестен- Так же и у новозеландцев, сомалисов, эскимосов
и пр- Левин заметил, что племена, живущие по холмам
Читагана, не говорят: «поцелуйте меня», а «понюхайте меня».
Я полагаю, что поцелуй возник путем медленного превращения
материнского акта, именно того, посредством которого
птица кормит своих птенцов — из клюва в клюв. Известно,
что к такому именно приему обыкновенно прибегают женщины
острова Фиджи, когда дают пить своим грудным младенцам.
У жителей о. Фиджи нет никаких сосудов для питья,
и взрослые утоляют свою жажду прямо из ручья с помощью
трубочки, а младенцам пришлось бы умирать от жажды, если
бы матери не вмешивались в это дело и не поили их, впуская
им в рот прямо из своего рта ту воду, которую они только
что набрали.
Я полагаю, что именно от того акта, какой иногда можно
видеть как проделывают некоторые птицы и, по атавизму,
наши матери и любовницы, и возник первый поцелуй, который,
несомненно, носил более характер материнского чувства,
нежели любовной страсти-
И это еще новое доказательство тому, что в природе роль
матери первенствует перед ролью любовницы.
17
Я утвердился еще больше в этом мнении, убедившись, что
в поэмах Гомера и Гесиода нельзя отыскать ни единого слова
ни об устах, ни о персях, ни о поцелуе — в эротическом, а
исключительно в смысле материнском.
В греческом языке, менее древнем, поцелуй обозначается
словом philema (от phileo), а целовать— phlein to stomati
(при чем, однако, to stomati может быть опущено), то
есть «любить устами»- Но Гомер говорит kyneo, (санскритское
kusvami от kus, целовать, лобызать, обнимать)-
Но Гомер говорит лишь о поцелуях сыновней любви, о
поцелуях просящих и умоляющих. Гектор в сцене с Андромахой
не целует ее, а лишь ласкает ее рукой. Поцелуй не
упоминается нигде ни по поводу Марса и Венеры, ни по поводу
Одиссея и Цирцеи или Калипсо (Илиада III, 447—448),
а также Гера с Зевсом в сцене, описанной в «Илиаде» (XIV,
ст. 346—351), не обмениваются поцелуями-
У Гомера нельзя найти ни одного эпитета, которым характеризовались
бы губы и перси Елены, Брисеиды, Калипсо,
Цирцеи- В «Илиаде», правда, когда говорится о том, что Гектор
отдает сына Андромахе, упоминается о ее благовонной
груди (VI, 483), но слово kolpos — груди, лоно — не имеет
никакого эротического значения, оно значит именно грудь,
не груди.
Подобное же можно сказать и о Гесиоде-
Раз Гомер не говорит ни о губах, ни о грудях, ни о поцелуях
Елены и Брисеиды в «Илиаде» или Цирцеи и Калипсо
в Одиссее, то, значит, женская грудь еще не возбуждала
чувства желания, а поцелуй был лишь символом материнской
любви- В древнеегипетском языке из пяти иероглифических
слов, относящихся к названию поцелуя, четыре (Sexer, Hepet,
Aueh, Cheron) изображаются знаком двух рук, и лишь
одно, да и то не вполне установленное (Hnhc), знаком рта
с зубами.
В санскрите kusyami означает целовать и обнимать, и
отсюда произошло немецкое Kuss и греческое kyneo,
целомудренный смысл которого я доказал выше.
В древних индийских поэмах (Махабхарата и Рамаяна) я
почти нигде не нахожу следа эротических поцелуев; там попадаются
лишь материнские поцелуи, тогда как в позднейших
индусских поэмах насчитывают до двенадцати видов по
18
целуев. Неупоминание об эротическом поцелуе в более древних
поэмах Индии и Греции свидетельствует о том, что поцелуя
не существовало еще тогда — так же, как его не существует
в настоящее время у дикарей и у азиатов, как он отсутствует
в ребенке, который лишь, очень поздно научится целоваться.
Касательно атавистических любовных знаков и жестов
я должен предложить еще одну последнюю гипотезу. Мы
знаем что дикари приветствуют друг друга словами: «понюхай
меня», что бирманцы понимают под словом приветствие
вдыхание запаха п о т— запах, ‘ s ch i— вдыхание), что
китайцы при встречах с друзьями соприкасаются друг с другом
носами, как и японцы, или же слегка прикасаются носом
к щекам, точь-в-точь как делают наши дамы при встрече с
подругами, показывая вид, будто они целуются. Принимая
во внимание, что обнюхивание щек не может иметь само по
себе никакого смысла и значения (ибо в щеках нет ничего
интересного для обоняния), легко придти к заключению, что
это остаток первоначального жеста фырканья, которое наблюдается
у ослов и лошадей, и. что у этих животных это
признак сильнейшего возбуждения чувств. Изо всех этих з а мечаний
вытекает, что второстепенные органы любви не существовали
у первобытной женщины, как их не существует
у животных. Любовь, если можно было тогда ее так называть,
выражалась как у животных, половыми органами. Цивилизация
породила стыдливость, устранив наготу, и уход за
телом способствовал уменьшению запаха, признака половой
зрелости женщины, который в прежние времена привлекал
и возбуждал мужчину- Тогда материнские органы женщины
(перси и губы) превратились в органы любви- И только тогда
женщина, много веков спустя после мужчины, начала татуироваться,
а затем и наряжаться; кокетство довершило
остальное. Тогда и любовь стала определяться выбором по
красоте, которого не существовало в первые века человечества
и который знаменует прогресс человечества в любви и посредством
любви.
Психология поцелуя ЧЕЗАРЕ ЛОМБРОЗО